А ещё независимость - это счастье. От того, что у тебя есть кто-то, к кому ты готова тысячу километров идти пешком…
Четыре дня праздников прошли быстро, но я в кои веки вспомнила, что на телефоне камера у меня есть. А поскольку на улице уже даже не весна, а почти лето, к тому же лес фактически рядом. Я, как всегда, на гениальность и художественную ценность не претендую - все это сугубо личный восторг и эмоции))
А ещё независимость - это счастье. От того, что у тебя есть кто-то, к кому ты готова тысячу километров идти пешком…
Так, что я таки хотела сказать на ночь глядя. Я вот 10 июля 2013 собираюсь сюда
Есть желающие составить компанию? Все-таки ниххонцы в Юкрайну не так часто и ездят. А тут такое дело! Даже чисто одним днем, без ночевой. Ну или можно после концерта тупо всю ночь по городу пошляться!
Один факт - если армагеддец не грянет, я буду ТУТ 99,9%
Давайте вместе творить милые глупости - жизнь одна!
Если продолжить канонную линию Зака и представить, что он не погиб там, среди каменистых пустошей, а остался жив и был схвачен силами Корпорации, то - да, события могли бы так и разворачиваться. Да, тут повзрослевший Зак, он повзрослел ещё тогда, после гибели Анджила, стал более серьёзным, если к нему применимо это определение. Словно бы решил жить за двоих. И стать героем за двоих. Поистине, неизвестность и ожидание смерти хуже самой смерти. Система знает, как сломать личность. Но Фейровской жизненной энергии, даже без мако-инъекций, хватает на то,чтобы остаться собой (во всяком случае попытаться). Вот только куда деваться от воспоминаний о том, как всё было и от мыслей, как могло бы быть, если бы... Герои навсегда остаются молодыми. Потому что уходят молодыми, вознесясь на вершину значимостью своего подвига (как бы пафосно всё это ни звучало). Поэтому в своём канонном мире герои мертвы, как ни грустно. В конце повествования Зак улыбается солнцу, это очень по-Заковски. Он понимает, что победил, с честью выдержал свой последний бой. Он и здесь остался Героем, следуя своему кодексу чести и не изменяя себе. ...И всё-таки жаль, что всё так сложилось. Всё могло бы быть так. Но могло бы и по-другому, исходя из диалектичности бытия и мышления. Всегда остаётся надежда.
Черное
Что касается эмоций, то - надвинулось, накрыло и оглушило, оставив звенящую тишину. И только сухие щелчки метронома, отсчитывающие мгновения. До чего?... Автор использует эффектный приём, не называя персонаж сразу по имени, приводя только личные местоимения, - характерный стиль Stigmmata. О ком идёт речь, догадываешься по ключевым фразам. И хоть повествование ведётся от третьего лица,читатель, благодаря этому приёму, сразу погружается в пространство фанфика, практически ощущая себя на месте героя, сопереживая ему. Так же глубоким внутренним смыслом наполнено и использование обратных ассоциаций в названиях глав: "Белое" и "Чёрное". Когда умирают боги, в душах поселяется пустота, которая страшнее любых чудовищ. Поэтому каждый заполняет её по-своему. По прочтении первой части я ещё подумала, а что сталось с Клаудом? Наверное, не посчитав реальной угрозой Корпорации, его оставили или просто не искали. Но Автор наглядно показывает, КАК его "затянуло бетоном". Ему предоставляют выбор: быть жертвой режима и сгинуть или же стать палачом, и тогда он останется жив. Мало того, станет героем. Героем нового времени (ведь у каждого времени они свои). Можно ли его осуждать? Слишком многое пришлось перенести ещё не вполне окрепшему сознанию мальчишки: гибель привычного мира, утрата идеалов ("...культ Сефирота медленно уходил..." - Автор, жестоко!), он почти потерял самого себя. И не было никого рядом, кто бы мог подсказать правильное решение. Он сделал свой выбор. Говорят, можно казнить, но не быть палачом в душЕ. Хочется думать, что таков Клауд, что есть ещё в нём не "чёрное", а то светлое, с которым обычно и ассоциируется его образ. В конце так и хочется верить в новый совместный побег. Но в изменившемся мире оба были бы вне закона. Можно бежать. Но - КУДА? И - РАДИ ЧЕГО? Жить в страхе? Попытаться своими силами бороться с Системой? Оставим эти вопросы открытыми. Этот мир... Пусть он никогда не будет таким. Спасибо, Автор, в очередной раз. Ёмко, хлёстко. Одна из вероятностей.
А ещё независимость - это счастье. От того, что у тебя есть кто-то, к кому ты готова тысячу километров идти пешком…
А вот N.Ciel возжелала мою любимую девочку, красотку и стерву в одном лице - Карин Клейтон. Прототип у нее весьма тоже прекрасен, но все-таки - будет именно Карин)
А ещё независимость - это счастье. От того, что у тебя есть кто-то, к кому ты готова тысячу километров идти пешком…
Автор: Project Jen Фэндом: Final Fantasy VII Рейтинг: PG-13 Жанры: Ангст, AU Размер: драббл Дисклеймер:Square Enix Комментарий: нихрена не бечено. в два часа ночи-то!
Чашка несладкого и совсем холодного чая с утра, хлопья с молоком, которое, кажется, прокисло еще вчера, но кроме него больше ничего нет. Пробуждение на пятнадцать минут раньше будильника, который обязательно перебудит пол этажа своей противной трелью. И сколько уже раз соседи просили сменить рингтон, все руки не доходили.
читать дальшеА все почему? Да, потому что, каждый день был как последний, и рано утром просыпаясь, было мало веры в то, что вечер наступит. А если следующему утру не бывать, смысл менять трель звонка на будильнике. И так изо дня в день. Он стал взрослым. Уже давно. Года четыре как, которые провел как в тумане. Одно и то же утро, изо дня в день. Все та же комната, тот же чай, и те же хлопья с молоком. Он был осужден. Осужден организацией за побег, за помощь в побеге убийце Лучшего, за убийство наставника, за нанесение увечий более, чем сотне солдат, за смерть трех десятков от его руки. Его приговорили к смертной казни. Вот только дату не назвали. Сказали ждать и поместили в бетонную коробку, где находились такие же узники режима. Ничего нового. Ранний подъем, целый день работа, тяжелая, изнуряющая, до состояния, когда кажется, что так бы и остался на коленях, ровно в том месте, где покинули силы. Но откуда-то брался резерв, почему-то вставал, почему-то мог дойти до своих шести квадратных метров, чтобы рухнуть на жесткую проволоку кровати с тонким прохудившимся матрасом и смотреть в потолок, как обычно, не глядя, заведя будильник на половину шестого утра, зная, что снова проснется раньше. И каждую ночь надеяться, что утром придут и за ним, что закончится такое ожидание. Все закончится. Прошло четыре года. Люди вокруг него менялись, а он нет, как и его бесконечное ожидание. Следом за отчаянием пришла бессонница. Он больше мог спать, во снах к нему приходили те, кто когда-то был дорог. И то осуждение в их глазах, что плескалось сквозь тьму и года, уничтожало в нем все, что помогало держаться. Первые два года он еще хотел жить, вторые два начал мечтать о смерти. А палачи все не шли. Изо дня в день: чай, хлопья и противная трель будильника. Суицид не был для него выходом – это казалось еще более страшным, чем обещанный на суде расстрел. Малодушие только бы отравило добрую память тех, кто ушел раньше него. Он не был уверен, что его резерва надолго хватит, он не был уверен, что единожды просто в состоянии будет вернуться к своей койке, не был уверен, что его ребра останутся целыми, когда его пинками будут заставлять вставать и идти. Он знал, чего ему не хватало. МАКО. За все четыре года он не получил ни дозы, что уравняло его с остальными пленниками – так организация предотвратила возможность повторного побега. Он просто перестал быть Солджером Первого Класса. Он и собой быть перестал. Он видел, во что превратился город, и он не хотел знать, что будет с ним завтра. Наступила новая эра, эра боли, смерти и бездушия. Люди перестали быть людьми. Но так было удобней всем – идеальное общество. Планету замкнули в бетон, металл, сковали цепями, отведя место вот таким узникам режима, как он. Кто еще помнил, как это – жить иной жизнью. Никогда не верил в богов, а теперь, казалось, готов молиться кому угодно, лишь бы его отпустили, еще не зная, что самая страшная казнь свершалась здесь и сейчас, изо дня в день, на продолжении долгих четырех лет, омытых потом, кровью и воспоминаниями. Железная дверь с лязгом открылась, он обернулся. - На выход, - неживой голос, голос, пропущенный сквозь динамик, чтобы невозможно было опознать в пришедшем солдате конкретную личность, чтобы нельзя было договориться. Душа была не в моде. Помощи было ждать неоткуда. Гулкие шаги по железному полу холодных коридоров заменяли мысли, руки за спиной затекли от тесных жестких браслетов. Полное отчуждение от реальности и полное нежелание принимать неизвестность. В лицо ударило утреннее солнце. Первое солнце за четыре года. Он смахнул слезу резким движением головы, глаза щипало. Сердце резко зашлось в груди. Ему не просто так показали солнце. Четыре длинных года. Он дожил до этого дня.
Зак улыбнулся.
Черное
Стук судейского молотка вырвал из размышлений. - Осужден! Приговорен к смертной казни посредством расстрела! Слова, которые взорвали в голове маленькую атомную бомбу, слова, от которых в глазах в ужасе забилась больная мысль – «Я хочу жить!»
читать дальшеОн беспомощно оглянулся, выхватывая взглядом тех, кто мог бы круто изменить фатальность его приговора. Ноги будто отказали нести, конвоирам даже пришлось сильно толкнуть в спину, от чего он только кубарем покатился по полу, сбивая локти. Отчаяние и страх захлестнули еще больше в тот момент, когда за спиной захлопнулась массивная железная дверь. Жажда к жизни рвалась из него, выходила с остатками МАКО, в котором он так долго пробыл, вырывалась криком, до боли в легких, до рези в глазах, до сбитых костяшек. Первая ночь прошла бессонно, в размышлениях, в извечном вопросе: зачем. Если так подумать, все, что он делал – зачем? Ни Нибельхайм, ни побег того не стоили. Он шел сюда, к Системе с конкретной целью, а поддался слепым эмоциям. И во, что это вылилось? В приговор. В ожидание утра и смертной казни. Он завыл, кусая пальцы – из самобичевания тоже ничего хорошего не получилось. А время, как назло, текло издевательски медленно. Когда утром открылась дверь его камеры, он затравленным волчонком смотрел на пришедших конвоиров, не желая даже думать о том, что это его последний путь. Он царапался, он пытался драться, он не хотел даже допустить возможности того, чтобы его нога коснулась пола за порогом камеры.Но силы были неравны. Коридоры были бесконечно длинными, мысли бесконечно болезненными. «Во всем виноват только ты сам!» Он не сразу понял, что видит перед собой не серую стену и автоматчиков. Всего лишь кабинет, всего лишь человек в строгом черном костюме и всего лишь единственное предложение. Чтобы не быть смертником, нужно стать палачом. Он долго слушал о новой системе, которая строилась в еще старом червивом мире. Он долго слушал о том, что эпоха элитных Солджеров прошла. Теперь наступало время новой эры, время тех, кто строит общество, искореняя червя непослушания. Мысли утекали как вода, а вместо них зарождалась новая вера в новых богов. Культ Сефирота медленно уходил с первых полос, вытесняясь идеологий всеобщего равенства. В мир вступал Культ Страха. Ему внушили, что в его приговоре виноват не он, а тот, кто смог вживить в подкорку его сознания мысль о том, что нет ничего дороже чести. Какими же глупыми казались теперь эти постулаты. Он совсем не думал. Его Бог был уже мертв. А он хотел жить. И если ему быть строителем новой эпохи, то почему он не может стать новым Героем. Одним из тех, кто будет держать планету в ежовых рукавицах. Он поверил в идеальное общество, замкнув собственную душу на замок, не позволяя ей роптать против каждой пули, пущенной в затылок смертника. В каждом, кого ему приводили, он видел классового врага. Ровно, как его и учили. Среди осужденных не было тех, кого он мог бы жалеть. Они сами выбрали себе такую судьбу. За четыре года он достиг большего, чем за все время пребывания в корпорации простым кадетом. Теперь он не пытался выслужиться, теперь он был кирпичом в стене Системы, важным звеном. Ему не нужны были звания, в его незаменимости расписывались кровью те, кто прощался с миром, принимая в себя девять граммов свинца. Он умел стрелять так, чтобы казнь длилась долго; знал, как сделать так, чтобы осужденный не мучился; мог подарить кончину настолько быструю, что обычно стоящий перед ним человек даже не успевал понять, что в него выстрелили. Он постоянно учился, постоянно рос над собой, со временем сумев заглушить в себе намек на человечность. Раннее утро было привычным. Легкий завтрак, ознакомление со списком тех, кому сегодня предстоит увидеть солнце. Что-то ударило по нервам, когда в списке мелькнула знакомая фамилия. «Закари Фэйр». На секунду показалось, что прошлое вернулось, что не было четырех лет. Как же так, человек, которого он винил в собственном приговоре; человек, которому он был благодарен за то, кем он нынче стал, все еще был жив… Он резко встал, опрокидывая чай на пол, даже не замечая этого, подхватил шлем со встроенным динамиком, чтобы заключенный не мог узнать его по голосу. Он хотел лично увидеть Зака, лично вывести его на свет. Громкие гулкие шаги по полу коридоров, резкий рывок двери на себя. Зак стоял с чашкой, даже не обернулся. От такого пренебрежения захотелось размазать по стене, стереть парой ударов веру в никому не нужную честь, с которой парень продолжал держаться. Сердце взяло разгон. И не было силы, которая могла это остановить. Да, он лично пустит пулю ему в лоб. Клауд поправил шлем, настраивая динамик: - На выход!
А ещё независимость - это счастье. От того, что у тебя есть кто-то, к кому ты готова тысячу километров идти пешком…
Хотела писать "Черное". И поймала себя на мысли, что не могу подобрать трек, чтобы мысли оформились в эмоции. Где-то на подкорке сознания понимаю, что это будет та же Louna, но трек упорно ускользает и отказывается всплывать на поверхность, не дает зацепиться. В ушах уже который день рвет душу на нитки j-rock, у меня тут кругозор малость расширился, групп стало на порядок больше, как и эмоций. Но для "Черного" все не то... А надо искать, иначе вторая часть "Вавилона" стопорнется в черновиках и будет вынашиваться долго, долбить по мозгам и выедать их ржавой ложкой, просясь на "бумагу".
*ушла в дебри собственного сознания, кормить "Талант" под радостные вопли "Музы" и "Вдохновения"*
А ещё независимость - это счастье. От того, что у тебя есть кто-то, к кому ты готова тысячу километров идти пешком…
настроение такое. Захотелось поднять.
Да, я читер. Нарезка не моя. Собрана с просторов ю-туб. Наложена песня, подогнано время. Возможно, не очень динамично - но мне кажется, что легло идеально.
А ещё независимость - это счастье. От того, что у тебя есть кто-то, к кому ты готова тысячу километров идти пешком…
Герои Final Fantasy VII в проявлении подстилей тяжелой музыки глазами автора))
Сефирот- Symphonic Metal. Уходящий к истокам, чистый, пафосный, лирический. Эпическая составляющая налицо. Величие в каждой нотке, несмотря на тяжелую металическую основу. Про этот стиль говорят - "серебрится". Какие тут еще нужны доказательства?)
читать дальшеГенезис - J-Rock. Яркий, необычный, неповторимый. Уверенный в своей незаменимости и уникальности. Выскочка. Привлекает внимание не только техникой игры и звучанием, а и яркой внешностью. Придерживается сугубо собственной стилистики, все остальное его не касается.
Анджил - Power Metal. Честь и мечты. Герои и сражения. Принцессы и драконы. Рыцарь-минималист. Чист душой и силен духом. Никакого упора на бой или насилие, только доблесть, только гордость, только вера в победу и общее дело. Малоприметен, но при этом популярен, благодаря собственной лиричности.
Зак - Viking metal. Тот же power, только "слева". Поболее оптимизма, еще больше веры в честь и доблесть, но при этом более трезвый взгляд на жизнь и "негодяев". Лирики в наполнении тоже хоть отбавляй. Духовная взаимосвязь наставников с учениками. Обязательно условие - гибель на поле боя, чтобы потом с честью и гордостью оказаться в Вальгалле Лайфстриме.
Клауд - Doom Metal. Чувство отчаяния, страха и обречённости. Извечная депрессия и самотерзания. Личные чувства любви, печали, утраты, потери веры и тп. Состояние монотонное, медленное. В особо острые моменты способен раскачиваться до агрессивного звучания, но длится оно обычно недолго.
Лазард - Heavy Metal. Классика тяжелой музыки. Начало начал. Наполнение разное, многогранное и непредсказуемое. Но при всем этом абсолютно бескомпромиссный. Быстр, агрессивен, хотя внешне такого проявления не дождешься. Тематика - от военной до лениво-философской, в зависимости от настроения.
Руфус - White Metal. Тот Heavy, только легче. Моложе. Спокойней. Но твердо знает, что будущее как бы за ним. Нетороплив, спокоен. Даже, если будут убивать, будет проповедовать вечную жизнь. Чего собственно и добился, будучи последний кто держал в руках Мать. В конце концов Лайфстрим снизойдет и к нему, избавляя от мучений, принятых от Гайи.
Рено - Speed Metal. Быстр, неуемен и активен. Раздолбай, одним словом. Для него характерен высокий темп и очень мелкие перерывы. Несмотря на скорость, довольно органичен и виртуозен. Довольно часто импровизирует, что не раз спасало в критических ситуациях.
Руд - Trash Metal. В скорости не уступает Speed-у, но при этом более четкий, исполнительный и жесткий. Неподготовленному человеку кажется этаким хаотичным набором звуков, хотя на самом деле содержит в себе гораздо более глубокое и сложное построение. Не чурается пользоваться чужим опытом, подлаживая под собственное мировоззрение.
Ценг - Cyber Metal. Удачный гибрид востока и Мидгара во всем своем великолепии, грубо говоря, синтез традиций и технологического прогресса. Спокойный, выдержанный, как хороший коньяк, при этом четко знающий себе цену и не чурающийся любых электронных приспособлений. Современное звучание только усиливает эффект накопленного веками поколений, облекаемое в ядерную оболочку огней города. Жесткий, четкий, техничный, правильный, даже слишком правильный, но от этого не менее яркий и увлекающий.
Елена - Nu-Metal. Новое и полностью не изведанное. Сочетание хорошо известного с совершенно казалось бы неприемлемыми формами в данной стилистике. Эмоциональная окраска может меняться от отчаяния и депрессивности до ярости и сарказма.
Винсент - Gothic Metal. Мрачный романтик. Соединяет в себя тяжелую агрессию с мрачной меланхолией. Полная зацикленность на внутреннем и полное безразличие к внешнему. Неспешен, но с тем же довольно атмосферен. Наполнение сугубо личное: от душевных переживаний до собственной монстрообразности. Отличается особой верой в собственные силы, ровно как и в собственные неудачи. Монотонный до зубовного скрежета, и настолько же величествен.
Тифа - Industrial Metal. Взращенная цивилизацией. Личностное восприятие всеобщей агрессии и попытки ощутить это по-своему, донести по-своему. Вне зависимости от того, направлена ли ярость по отношению к себе или она нацелена на общество, неослабевающе сурова и одержима страхами, выражая практически безнадежное отчуждение от остального мира посредством плотных шумовых завес.
Ходжо - Death Metal. Особая идеология смерти. Идеология страданий. Идеология вычурности. Нещадная эксплуатация тем о смерти, войне и насилии. Характеризуется крайней степенью жестокости, обладая при этом хладнокровным нравом. Экзистенция оккультизма и с тем же глубокий философский взгляд на сущность бытия.
Сид - Alternative Metal. Протест и уникальный подход абсолютно ко всему, умение совмещать абсолютно несовместимые вещи. Неприятие условностей и традиций, более широкий взгляд на мир, нетрадиционное наполнение и необычные поведенческие приемы.
Аерис - Folk Metal. Истинная мудрость народа, берущая свою основу из давних времен, накопленный опыт поколений, сочетание современного рационализма и легенд, мифов и сказаний. Основная направленность к природе, язычеству, стихиям. При этом присуща утонченность, лиричность и нежность.
Циссней - Post Metal. Довольно гремучая смесь привычного heavy и вызывающего авангарда, как j-rock или speed metal. Характерна постепенной эволюцией, развитием, при этом опирается на минимализм и исполнительность. Основная философия в том, что целое лучше, чем суммы его частей. В соответствии с этим принципом проявление основных характеристик и мотивов равнозначно. Ярко выраженная критика стадного менталитета. Акцент внимания на глобальности любой из проблем
Рив - Progressive Metal. Высокий уровень профессионализма очень удачно скомбинирован с весьма лирическим настроем, что в свою очередь выливается в концептуальность и качественную продолжительность совершаемых действий. Никакого протеста, никаких новых веяний, все четко отлажено и вовремя. И это главное.
@музыка:
АрктидА feat. Михаил Нахимович – Мой Друг
А ещё независимость - это счастье. От того, что у тебя есть кто-то, к кому ты готова тысячу километров идти пешком…
Флешмоб от Лютика: в течении недели постить по одной песне заданной группы под свое настроение в этот день. Мне достались Михаил Нахимович во всех ипостасях и Helloween
День первый: Это будут Хэллы. Как раз в настроение: День второй: Учитывая, что меня унесло в японщину, это максимально близкое по настроению. День третий:No comments
День четвертый-шестой: Как-то так вышло, что песня будет всего одна.
Весна наконец-то пришла и в Мидгар. Сюда она всегда запаздывала, предпочитая сначала развернуться в полную силу в более южных регионах. Война закончилась. Нибельхейм отстроили, Гонгага стала образовательным центром, а Мидгар - остался столицей. Компания Шин-Ра взяла курс на пацифизм, оставив два отдела: Элитные войска Солджеров, в ряды которых теперь принимали только тех, кто прошел три круга испытаний, и отдел ТУРК, который выполнял скорее более следовательскую и правоохранительную функции. От монархии и деспотизма не осталось ничего. Гайя зажила по-новой.
читать дальшеОстатки проекта "J.E.N.O.V.A." уничтожили, а Лайфстрим перестали использовать не по назначению. Весна наконец-то пришла и в Мидгар. И первым ознаменованием стало то, что во всех городских школах детвора высыпала на улицы. Они суетились, бегали, смеялись, запускали кораблики по бегущим ручьям и воздушных змеев в мирное голубое небо. Генезис стоял чуть в стороне, не пытаясь прятаться - этому не способствовали ни рыжие волосы, ни красный офицерский плащ. Вот уже пять лет как полковник был в отставке и своими силами отстраивал Банору, следил за садами и принял на себя правление отца. Офицер в запасе, он знал, что если грянет война, он будет в первых рядах защитников. Но пока на планете царил мир, его место было дома, с людьми, которые верили его отцу, а теперь поверили ему. От преподавательской должности отказался, передав возможность делиться опытом Анджилу и его Щенку – Заку. Последний уже год как ходил в полковниках и воспитывал сына, которого назвал в честь погибшего друга – Канселем. На место Хайдеггера вполне справедливо поставили Сефирота. А он просто вернулся домой. Хотя, не кривя душой, причины для этого были еще более глобальные, чем отстройка родной деревни. Для него самого, в первую очередь. Генезис улыбнулся, выхватывая взглядом девочку с ярко-рыжими волосами в белом платье, которая с корабликом подбежала к какому-то мальчишке и они вместе опустили плавсредство в ручей, срываясь за ним на бег. Солджер склонил голову к плечу и прикусил губу, не сводя с нее глаз. С каждым годом Рене все меньше была похожа на него и все больше становилась похожей на мать. Если бы не пронзительные голубые глаза. «А глаза-то папины», - так говорили все, кто видел полковника с малышкой. Ему многое пришлось пройти в первый год ее жизни. Бесконечные монотонные дни ожидания, пока ученые Шин-Ра выхаживали кроху; бесконечные молитвы Богине, мольбы, как последняя надежда на то, что все будет хорошо. Иначе не могло быть, Джен это знал лучше кого бы то ни было. Бесконечная борьба за жизнь не только девочки, но и матери. И в этот раз полковник знал – он выстоит. Ради них двоих. И выстоял. А тем временем та, ради которой он был готов отречься от всего, все больше отдалялась от него. Первая любовь, первые отношения не давали ей покоя, и Генезис сдался. Он просто отпустил ее к Анджилу. Он просто пожелал ей счастья, потому что это было важнее всего. И он знал, что дочь она заберет с собой. Генезис отпустил, как бы не было от этого больно. Сначала он еще забирал Рене на выходные, дарил ей подарки, книжки, игрушки. Каждую неделю с понедельника только и думал о субботе, и на крыльях, в прямом и переносном смысле летел к частичке самого себя. А потом…потом было последнее в его жизни воскресенье, после которого жизнь показалась мукой. Генезис привез Рене домой. Дверь ему открыл Анджил, забрал девочку и сухо сообщил, что Фрейя хочет с ним поговорить. Еще не чуя подвоха, он спокойно прошел на кухню. Она сидела на подоконнике, курила (Генезис страшно злился на Анджила за то, что позволял рыжей это делать, тем более при ребенке, но вслух никогда этого не озвучивал, и в семью их не лез). Казалось, что она не меняется, будто и не было трех лет с момента их расставания. - Привет, - Генезис присел на стул, снимая перчатки. – Хорошо выглядишь. - Спасибо, - Фрейя удостоила мужчину коротким взглядом. – Свитер в этот раз не забыл? - Нет. Мы его и не снимали. Рене сказала, что на следующих выходных хочет в Банору. Я бы ее туда... - Нет, - девушка потушила сигарету, сломав ее в пепельнице. – Не будет никаких следующих выходных. Послушай меня, только не круши тут все, ладно? Генезис напрягся, но молчал, ожидая продолжения. - Она растет, Генезис. И она уже пару раз назвала Анджила отцом. Я не хочу ее будоражить. Я хочу, чтобы в ее понимании семья была нормальной, а не треугольник: папа, мама и незнакомый мужчина. Не надо тебе больше с ней видеться. Не тревожь душу ребенка. Будет лучше, если папа у нее будет один, а не два сразу. Генезис молчал. Осознание, что у него отобрали последнюю причину оставаться в Мидгаре, упорно отказывалось формироваться. Он не мог поверить в услышанное, просто не мог. У него отбирали дочь, что может быть страшнее. И не просто отбирали, требовали, чтобы он забыл о ней, требовали, чтобы малышка никогда не узнала, кто ее настоящий отец. - Мои рекомендации и просьбы к тебе весьма настоятельны, - продолжила Фрейя. – И не надо пробовать их обойти. Если хочешь добра для нее, просто сделай, как я говорю. - Я понял, - Генезис встал и быстрым шагом пошел на выход, сглатывая комок, что скопился в горле. - Папочка! – детский голос вырвал его из размышлений, Генезис обернулся. Рене бежала к нему. Мужчина присел, подхватил малышку на руки, прижал к себе, прикрыв глаза, а потом поцеловал и поставил на пол. - Слушай маму, - прошептал он и покинул квартиру. Тот вечер казался ему бесконечным, а количество выпитого спиртного неизмеримым. Очнулся Генезис только в машине, которая стояла смятая о столб, а из капота валил черный дым. На следующий день Солджер Первого Класса подал в отставку и вернулся в Банору. Но совсем отказаться от Рене он так и не смог, периодически прилетал в Мидгар, чтобы издали понаблюдать за дочерью. Раз в год присылал посылку, правда, сомневаясь, что его подарки доходят к малышке, а не фильтруются на выходе матерью. С Фрейей они больше не виделись и не общались. Любовь к женщине он отпустил легче, чем любовь к дочери. И вот сейчас он стоял у школьного забора и смотрел, как его девочка выросла за зиму, и как еще больше изменилась. «Ты только слушайся маму», - Генезис сжал пальцы на прутьях решетки. На плечо легла женская ручка. Рыжий улыбнулся и накрыл ее своей, оборачиваясь, утопая в любимых желтоватых глазах. - Кош, - он убрал с лица рыжеватую прядь волос. - Пойдем? – девушка улыбалась. – Мы уже все купили. Алекс рвется домой. К яблоням. Генезис кивнул, приобнимая ее, укладывая ладонь на округлившийся животик, целуя в висок. - Она красавица, - улыбнулась девушка. – Джен, когда-нибудь Фрейя разрешит тебе с ней пообщаться. Верь в это. Слышишь? Генезис кивнул снова, развернул к себе любимую. - У меня лучшая жена во всей Гайе. Ты же знаешь это, верно?