Адмирал Ониши: окаянный самурай императора Хирохито
Исторический очерк, посвящённый адмиралу Ониси Такидзиро, ставшему «отцом камикадзе».
От сих
От сих
Настоящий очерк не претендует на историческую полноту − для этого существует энциклопедии, историческая литература и многочисленные сайты в Сети. Однако позволяет понять некоторые мотивы невиданно ожесточенной войны между Императорским флотом Японии и Военно-морскими флотами США и Великобритании. Позволяет он и иначе взглянуть на этику победителей Второй мировой войны, и именно на те аспекты их морали, которые они так старательно затушевывают, искажают и пытаются оправдать задним числом.
Не претендует очерк и на объективность: ибо история, как наука, не может быть объективной по определению − видение любых исторических событий всегда зависит от точки зрения авторов. В свою очередь, это видение зависит от того, по какую сторону «баррикад» они находятся, а также − от их личных симпатий или преференций. Это не нуждается в доказательствах хотя бы по той простой причине, что в истории человечества мы не сможем найти ни одного (!) исторического события, имеющего однозначную оценку. Всегда найдутся иные точки зрения и иные мнения, подчас кардинально не совпадающие с тем, что написано в учениках истории.1. ЛЕСТНИЦА В НЕБО
Будущий вице-адмирал Императорского Военно-морского флота Японии родился в непримечательной деревушке, в обычной самурайской семье. Случилось это в 1891 году, на закате эпохи Мэйджи. Это была эпоха, которая явилась самой драматической и переломной для всего военного сословия самураев.
Карьера Ониши Такидзиро была типична для выходца из самурайской семьи: он окончил военно-морское училище и в 1912 году начал свою службу в морской авиации Императорского флота. Участвовал в сражениях Первой мировой войны с флотом Германии.
Любопытная деталь: в те годы авиация только-только зарождалась, сами летательные аппараты были еще крайне примитивны и ненадежны, не было даже тех «фанерных аэропланов», которые нам известны по первым воздушным боям Первой мировой войны. Однако Ониси Такидзиро никогда не изменял своему выбору: вся его военная служба будет связана с морской авиацией. Трудно сказать, что повлияло на его выбор − необычайное предвидение или просто любовь к небу, но он сделал правильный выбор: на его глазах неуклюжие аэропланы превратились в грозную силу, способную уничтожать закованные в броню крейсера и линкоры.
С молодых лет будущий адмирал отличался независимым и весьма непростым характером: часто конфликтовал с командованием, за что был даже исключен из Военной академии. Впрочем, благодаря своему боевому опыту, ему удалось закончить Академию и остаться на флоте.
С 1920 г. Ониши Такидзиро служит в военной разведке, используя для этого официальное прикрытие японской военной миссии на Гавайских островах.
Двадцать лет спустя, этот, казалось бы, заурядный биографический факт обойдется США в неслыханную прежде цену: адмирал Ониси будет в числе главных разработчиков плана нападения на Пёрл-Харбор в 1941 г. Такого сокрушительного поражения у США никогда не было: ни до, ни после невиданно дерзкого налета военно-морской авиации на главную тихоокеанскую базу.
В январе 1941 Ониши Такидзиро уже начальник штаба 11-го воздушного флота. В том же году, по поручению адмирала Ямамото, он становится одним из ведущих разработчиков операции по уничтожению главной базы американского флота и авиации в Тихом океане, в гавани Пёрл-Харбор. И видимо, не последнюю роль в таком выборе Ямамото Исокору сыграли те обстоятельства, что Ониши Такидзиро был не только отличным специалистом Военно-морского флота, но и долгое время служил в военной разведке на Гавайях, следовательно − хорошо понимал менталитет американцев, их сильные и слабые стороны.
Интересная деталь: 13 октября 1944 г. адмирал Ониси назначен командующим 1-м воздушным флотом, развернутым на Филиппинах, а уже неделю спустя − 20 октября в небо поднялись первые ударные звенья корпуса камикадзе. И где-то с осени 1944 г. адмирал получает свое историческое прозвище − «отец камикадзе», которое останется с ним навеки. Такое прозвище он получил по двум причинам: и потому, что был создателем корпуса специальных таранных атак «Симпу», и потому, что к молодым пилотам относился по-отечески. Сохранились письма смертников, написанных перед последним вылетом, в которых сами пилоты весьма уважительно отзываются о своем начальнике.
С 1941 по 1945 годы Ониси Такидзиро участник многих боевых операций Императорского Военно-морского флота. Во всех тех сражениях он отличается личным мужеством, непреклонной решительностью и великолепным знанием своего дела. Отличался он еще одной чертой своего характера: мог в глаза высказать начальству свое нелицеприятное мнение, невзирая на ранги и прошлые заслуги. За что пользовался уважением со стороны матросов и офицеров, и чем вызывал постоянное раздражение со стороны штабных адмиралов и высоких чинов Военно-морского министерства.
2. ЗА ПОЛЧАСА ДО ВОЙНЫ
7 декабря в Пёрл-Харборе − главной базе ВМФ США на Тихом океане − находился огромный флот: 93 корабля и вспомогательных судна. Среди них: 8 линейных кораблей, 8 крейсеров, 29 эсминцев, 5 подводных лодок, 9 минных заградителей и 10 тральщиков. Противовоздушная оборона обеспечивалась 294 зенитными орудиями и 394 самолетами, размещенных на нескольких аэродромах. Гарнизон базы был весьма внушителен и насчитывал почти 43 тыс. человек.
Какими же силами Япония решилась нанести столь дерзкий удар по главной американской базе ВМФ? Вот силы, которыми располагала ударная группировка под командованием вице-адмирала Нагумо Тюити. Его ударное соединение включало в себя всего лишь 23 боевых корабля: 6 авианосцев, 2 тяжелых и 1 легкий крейсер, 9 эсминцев, 3 подводных лодки, а также несколько вспомогательных судов. Авиационная группа насчитывала в общей сложности 353 самолета, большая часть из которых составляли легкие бомбардировщики и штурмовики, меньшая − истребители.
Невиданно дерзкая операция была скрупулезно спланирована и подготовлена при активном и непосредственном участии одного из самых блистательных и авторитетных флотоводцев Японии − адмирала флота Ямамото. Согласно его плану, главная ставка делалась именно на внезапность нападения. В ноябре 1941 г. в режиме строжайшей секретности ударное соединение заняло исходную позицию в заливе Хитокаппу у острова Эторофу…
Весьма остроумно была решена и задача дезинформации противника: всё время, пока авианосное соединение в режиме радиомолчания кралось к Гавайским островам, военная разведка США фиксировала обычный обмен радиосообщениями между шестью авианосцами, тремя крейсерами и девятью эсминцами в районе острова Эторофу. На самом деле, это была, конечно, имитация их нахождения в акватории Южных Курильских островов. Однако американцы купились на тот трюк, и потому появление над Пёрл-Харбором японской авиации было для них полной неожиданностью.
Очень грамотно был выбран и маршрут: путь ударной авианесущей группы были проложен значительно севернее Гавайев, в стороне от оживленных путей Тихого океана, с тем, чтобы свести риск случайных встреч с военными кораблями других стран к минимуму (тот район океана отличается сложными, непредсказуемыми погодными условиями и жестокими штормами.) И хотя задействованных сил было явно недостаточно для столь дерзкого нападения, однако блестяще спланированная операция закончилась невиданной победой для Японии и катастрофическими потерями для военно-морского флота США.
3. ДЕНЬ НЕСМЫВАЕМОГО ПОЗОРА
Именно так потом, с подачи президента Франклина Рузвельта, окрестят в Соединенных Штатах дату 7 декабря 1941 г. В тот день их военно-морской флот и наземная авиация потерпит самое сокрушительное поражение за всю свою историю. Никогда более: ни до, ни после, США не имели столь бесславных и ошеломительных поражений.
Заключительный этап сложнейшей многоходовой операции начался 7 декабря, незадолго до рассвета, когда расстояние между японскими авианосцами и Пёрл-Харбором составляло около 200 миль. Примечательно, но и на этой стадии операция прикрывалась отвлекающими внимание действиями, вводящих в заблуждении высшее командование американского ВМФ: в ночь на 7 декабря два японских эсминца обстреляли военно-морскую базу на острове Мидуэй.
Однако более любопытно другое: в ту же ночь патрульные американские суда смогли уничтожить две из пяти сверхмалых подводных лодок, обнаруженных в непосредственной близости от Пёрл-Харбор. Было ведь вполне очевидно, что такие малютки никак не могли оказаться посреди Тихого океана самостоятельно: кто-то их туда доставил. Но тогда возникали очевидные вопросы: кто им помог и с какой целью они оказались у главной базы ВМФ США? Чтобы отвлечь внимание от явно провокационного обстрела двумя эсминцами базы на атолле Мидуэй? Главная-то база ВМФ находилась другом месте Гавайских островов − в Пёрл-Харбор.
Еще более необъяснимым является другой исторический феномен: о готовящемся нападении Японии американскому правительству было доподлинно известно еще в ноябре (разведке удалось расшифровать секретные японские коды, и по этой причине в Вашингтоне уже несколько месяцев читали военные и дипломатические сообщения Японии). Приказ же о готовности ВМФ к отражению атаки был отправлен в Пёрл-Харбор минут за 20 до начала сокрушительного налета, но и он был получен командованием военно-морской базой спустя несколько часов, когда всё уже было кончено. Сколько-нибудь вразумительно объяснить небывалое разгильдяйство высшего руководства страны и Военно-морского флота сами американцы не могут и до сих пор.
Не менее странным выглядят и другие факты. Например, несмотря на очевидную угрозу нападения Японии, личный состав Военно-морского флота США на Пёрл-Харбор вел себя примерно так же, как и беспечные туристы на тропических курортах: самолеты на аэродромах стояли без горючего в баках, без боекомплекта, многие летчики были в отпусках или весело проводили время в местных барах (7 декабря было воскресеньем, и это лишний раз указывает на то, как скрупулезно была спланирована операция нападения).
Еще более странным было и то, что сами самолеты − вопреки даже обычному здравому смыслу − были собраны у взлетных полос плотными группами и стояли, едва не касаясь друг друга крыльями. Как потом объясняло командование, это было сделано по приказу, чтобы предотвратить возможные провокации. В такой же курортной расслабленности находились и наземные средства ПВО: у зенитных установок либо не было боевых расчетов, либо снарядов. И потому несколько десятков самолетов, которые японцы потеряли при массированных атаках на Пёрл-Харбор, были заслугой моряков с расстреливаемых в упор военных кораблей.
Для сравнения: даже на следующий день после нападения фашистской Германии, когда дивизии Вермахта успешно развивали свое наступление на небывало протяженном фронте от Белого до Черного морей, а тысячи самолетов Люфтваффе безжалостно бомбили города и веси Советского Союза за многие сотни километров от государственной границы, даже тогда Сталин не верил в то, что началась война, и потому не отменял предыдущего приказа: «Не поддаваться на провокации!».
Это выглядит очень странным, но во многом ситуация была похожа на начало нападения Германии на Советский Союз: Сталин знал не только о готовящемся нападении, но даже знал и точную его дату, и количество дивизий Вермахта, которые на рассвете 22 июня перейдут государственную границу. Однако никаких реальных мер не предпринял. И именно по этой причине начало войны не только застало страну и ее вооруженные силы врасплох, но и привело к катастрофическим территориальным, людским, промышленным, военным и прочим потерям стратегического значения.
И потому, когда в 7:00 боевой расчет уже закончил своё дежурство и покинул станцию, отметки на радаре случайно заметил один из операторов, задержавшийся на станции по личным причинам. Тем не менее, удивленный огромным количеством целей на экране, он докладывает об этом начальству. Ответ же начальства поражает своей безответственностью: «Расслабься! Сегодня утром на наши аэродромы должны перегнать несколько эскадрилий бомбардировщиков. − Но отметок целей слишком много, сэр! − Остальное − это просто помехи…»
4. ГАВАЙСКИЙ УТРЕННИК
«Расслабон» получился знатным и попал во все энциклопедии мира. В первой волне нападения участвовало 183 японских самолета, из которых 89 было штурмовиков, несущие 800-килограммовые бронебойные бомбы или торпеды, а также 51 пикирующий бомбардировщик, несущие бомбы послабее − по 250 кг. Остальные самолеты были истребителями. Но отбиваться от вражеских истребителей им не пришлось: ни один (!) американский самолет с аэродромов не взлетел, и почти все они были уничтожены на земле, словно учебные мишени.
Это только в голливудских фильмах показывают, как лихо сражались янки с японскими асами и как они их сбивали едва не кулаками. В действительности же, в тот день подтвердилась расхожая мудрость: против лома нет приёма, если нет второго лома. Американские же самолеты, если и годились на роль лома, то только в качестве вторсырья для металлургических заводов.
Во второй волне налёта участвовало 170 самолетов, из них: 54 штурмовика, 80 пикирующих бомбардировщиков и 36 истребителей. И как ни странно, но вторую волну встретило более организованное сопротивление: из 29 японских самолетов, сбитых в то утро, большая часть пришлась именно на второй заход. Потери же японцев в живой силе были незначительны: 55 человек, если в это число включать и экипажи потопленных подводных лодок. Как показал опыт нападения на Пёрл-Харбор, действия летчиков оказались чрезвычайно эффективными, подводники же ощутимого урона нанести не смогли.
Потери американцев выглядят на этом фоне катастрофически: 4 линкора потоплены, 4 сильно повреждены, еще 10 других военных кораблей было потоплены или надолго выведены из строя. Из 394 самолетов 349 было уничтожено, что составляет почти 9/10 от их общего количества. Потери в живой силе составили около 3,5 тыс. человек убитыми и пропавшими без вести, что примерно в шестьдесят раз превышает потери японцев.
И, тем не менее, победа японцев была неполной. По стечению обстоятельств, на базе не оказалось ни одного из четырех авианосцев − а именно они являлись главной целью нападения: три из них вышли в море, а один находился на ремонте в Калифорнии. С одним из них, «Энтерпрайзом», японский флот разминулся всего на несколько часов: уже вечером 7 декабря в гавань Пёрл-Харбор вошел авианосец «Энтерпрайз», возвращавшийся с маневров в открытом море…
Допустило ударное соединение и еще один просчет стратегического характера: японцы не предприняли попытки уничтожить колоссальные топливные запасы на Гавайях, которые были приблизительно равны всем запасам Японии. Ведь 7 декабря они могли это сделать: и от воздушного флота американцев, и от морского оставались «рожки да ножки». Отразить атаки 6 авианосцев и 3 крейсеров было бы некому… Единственное, что могло бы им помешать, был всё тот же авианосец «Энтрепрайз». Но что он мог сделать против шести японских авианосцев? Вопрос, конечно, интересный, но ответ мы уже не узнаем никогда: история не терпит сослагательного наклонения.
Впрочем, командование Императорского флота не ставило перед авианосным ударным соединением иных задач, кроме уничтожения базы Пёрл-Харбор. И без того перед ним была поставлена беспрецедентно сложная задача, которая, тем не менее, была решена, причем − блестяще.
Была в той дерзко спланированной операции и еще одна «накладка», но уже невоенного характера. В соответствие с общим планом нападения на Пёрл-Харбор, 7 декабря 1941 г. и всего за полчаса до самого момента нападения, посол в Вашингтоне должен был вручить представителю американского правительства официальную ноту об объявлении войны. Этого сделано не было. Во всяком случае, так, как было задумано: из-за технических несуразиц с дешифровкой секретного приказа из Токио, официальная нота была вручена на несколько часов позже, что потом дало возможность обвинять Японию в вероломстве (Официальное уведомление за полчаса до войны позволяло соблюсти нормы дипломатического протокола, но не оставляло правительству США никаких шансов на приведение Военно-морского флота в боевую готовность: в лучшем случае, для этого бы потребовалось несколько часов).
И вероломство нападения, и сам факт невиданного разгрома главной военно-морской базы США на Тихом океане буквально захлестнуло гневом американский народ. Хотя по большому счету, винить следовало не столько японцев, сколько высшее командование армии и флота США: ведь американская разведка за несколько месяцев до этих событий смогла расшифровать японские коды и по этой причине давно читала сверхсекретную корреспонденцию стратегического назначения. Задержка с вручением той злосчастной ноты будет еще припомнена Японии на Токийском военном трибунале…
Что же до Ониши Такидзиро, то в войну с Соединенными Штатами Америки легендарный адмирал вступает даже ранее, чем она началась. Задолго до 7 декабря (дата налета на Пёрл-Харбор совпадает с официальной датой начала войны) он находится на борту одного из авианосцев, входящего в состав ударного соединения ВМФ Японии, и следует секретным курсом к Гавайским островам.
5. ЗАКЛЯТЫЙ ВРАГ АМЕРИКАНСКОГО НАРОДА
У президента США Франклина Рузвельта личных врагов у него было как минимум трое: Ямамото Исокору, Нагумо Тюити и Ониши Такидзиро. Именно эти адмиралы нанесли самый болезненный удар не только по престижу американских Военно-морских сил, но и по престижу самих США.
С 1944 года Ониши Такидзиро становится врагом американского народа под номером 1. И, видимо, с этого времени он всё чаще вспоминает слова великого адмирала Ямамото: «В мире есть три самых глупых вещи: Великая китайская стена, египетские пирамиды и линкоры типа «Ямато». Американские авианосцы уничтожат их задолго до того, как линкоры смогут хотя бы увидеть вражеский флот». В апреле 1945-го пророчество сбудется: два самых мощных в мире линкора, «Ямато» и «Мусаси», станут жертвой массированных воздушных атак с американских авианосцев.
Именно тем летом высшее военное руководство убедилось в том, что у Японии уже нет ни сил, ни средств, чтобы противостоять колоссальной мощи антияпонской коалиции. От доблестного флота оставались израненные и обескровленные в сражениях разрозненные соединения, от авиации − жалкие остатки. Не лучше было положение и в армии. Еще хуже было с экономикой: жесточайший дефицит ощущался в топливе, вооружении, продовольствии, боеприпасах… Империя полностью исчерпала свои ресурсы, а невиданно ожесточенная война своими огненными протуберанцами дотягивалась уже до самой метрополии.
К октябрю 1944 г. положение становится угрожающим. И вот в этой, как казалось многим, безнадежной ситуации сомнительная идея адмирала Ониси неожиданно получает поддержку на самом высоком уровне. Для ее реализации находят и боеспособные истребители «Зеро», и пилотов, и опытных инструкторов. В рекордно короткий срок − всего лишь за неделю − адмирал Ониси формирует первые четыре звена «Корпуса специальных ударных атак «Симпу» (другое название корпуса камикадзе)
Первый же налет пилотов-смертников на авианесущее соединение американского ВМФ показал их высокую эффективность: удалось потопить авианосец и крейсер, а также надолго вывести из строя другой авианосец.
С этого момента Ониши Такидзиро, похоже, занял все верхние строчки негласного «хит-парада», сместив с пьедестала не только Нагумо Тюити, но даже самого Ямамото Исокору. То, что на практике реализовал адмирал Ониши, не могло привидеться президенту Рузвельту даже в кошмарном сне. С октября 1944 и по август 1945 года Корпус специальных ударных атак «Симпу» становится проклятием, страхом и ужасом для военно-морских сил союзников, а сам адмирал − исчадием ада.
Именно адмирал Ониши больше всех подмочит репутацию военно-морских флотов США и Великобритании: от панического ужаса при приближении камикадзе ни американцы, ни англичане не могли избавиться до самого последнего дня войны. Многие из военных моряков, подвергшиеся их яростным атакам, получали серьезные психические расстройства, и по этой причине в лучшем случае их переводили в береговые службы, в худшем − отправляли в госпиталя (Власти США и Великобритании засекретили все события, связанные с атаками камикадзе. Видимо, для того, чтобы моральных дух военных моряков не упал «ниже плинтусов». США, например, опубликовали свою версию потерь от налетов камикадзе только после войны, и их версия кардинально расходится со статистикой, которую вели в корпусе «Симпу»).
Однако мало того, что адмирал Ониси не попался ни в одну из ловушек, не погиб от шальной пули и самоотверженно дрался до конца войны, так он еще и ускользнул от возмездия со стороны США и Великобритании (Именно от возмездия, а не от правосудия. Начавшийся в 1946 г. по инициативе США Международный военный трибунал по Дальнему Востоку был задуман как суд над главными военными преступниками, и, соответственно, обвинял высших должностных лиц Японии в совершении военных преступлений. Однако ни те, кто непосредственно сбросил атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки, ни те, кто отдали такой бесчеловечный, если не сказать − людоедский приказ, среди обвиняемых в военных преступлениях не значились. И только по одной этой причине считать Токийский трибунал законным и справедливым − кощунственно и цинично).
На Токийском судилище адмирал Ониси, несомненно, был бы объявлен военным преступником и повешен. И хотя никаких особых преступлений за ним не числилось, это уже не имело значения: все его геройства и придумки давно сидели в печенках не только у командования ВМФ, но и администрации США.
Однако и тут окаянный адмирал сумел обойти виселицу: он не стал дожидаться трибунала, на следующий день после объявления капитуляции сделал сэппуку и отправился вслед за своими камикадзе в мир иной. В мир божественных покровителей Японии − воинственных ками, где, в соответствии с верованиями японцев, ему было гарантировано почетное место. Выбранный им способ самоубийства − без помощи ассистента, который одним ударом большого самурайского меча мгновенно прекратил бы ненужные мучения после вспарывания живота, видимо, указывает на то, что «отец камикадзе» признавал свою личную ответственность перед тысячами пилотами, которых он отправил в последний полет. Мучительная агония затянулась на много часов, но адмирал Ониши с честью выдержал и это испытание.
Никто не может упрекнуть самураев в милосердии по отношению к своим врагам, однако мертвых они не казнили. Более того, они считали, что смерть не бесчестит − таково одно из непреложных положений их кодекса чести − Бусидо. И это не только подчеркивает пропасть между менталитетами разных культур, но и показывает лицемерие западной морали.
6. ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ СУДЯТ
После капитуляции Японии США несколько лет упивались своим триумфом и вели себя в оккупированной стране вызывающе беспардонно даже по отношению к своему ближайшему союзнику − Великобритании. В отличие от случая с капитуляцией Германии, которую, по числу основных союзников, разделили на 4 оккупационные зоны, делиться с кем-либо своим главным трофеем − Японией, Соединенные Штаты не собирались. По очень простой, но веской причине: атомных бомб у союзников не было.
Как уже было сказано, Ониси Такидзиро служил в военной разведке и много лет изучал американцев вблизи. И, видимо, еще тогда сделал для себя выводы касательно моральных качеств потенциальных противников Японской империи. С точки зрения самурая, враги, не обремененные понятиями воинской чести, способны не только на любую низость в отношении живых врагов или мирного населения, но и даже на кощунство по отношению к мертвым.
И, как покажут события послевоенных лет, такие опасения имели под собой основания: мало того, что Токийский трибунал приговорит высокопоставленных самураев к казни через повешение − что само по себе несовместимо с понятием самурайской чести, так и прах казненных будет тайно развеян, словно сам Трибунал был не легальным юридическим процессом, а сходкой международных воровских авторитетов.
7. ВМЕСТО ЭПИТАФИИ
Однако ни история ненавистного для англо-американцев адмирала Ониси, ни история казненных по приговору Токийского международного трибунала японских военачальников, министров и дипломатов не закончилась с их смертью. На этот раз причина парадокса в лицемерии западной морали: призывая японцев на словах к взаимопониманию, терпимости и прощению, в действительности же Запад не желал прощать даже мертвых
Казалось бы, так, не так, но Токийский трибунал выполнил свою задачу, доходчиво сформулированную для него американцами: вину подсудимых установил, смертные приговоры вынес и привел их в исполнение… Ну так и оставьте мертвых в покое. Ан нет! Как только таблички с именами казненных появились в главном синтоистском храме Японии − Ясукуни, Запад зашелся в истерии: не место душам военных преступников в самом почитаемом храме страны!
Случай по-своему беспрецедентный: какое дело иностранным обвинителям и палачам до душ казненных? Пусть с этим разбирается японское общество и синтоистские иерархи − кого и куда определять после смерти, но в любом случае это внутреннее дело самих японцев. Не тут-то было: и спустя много лет, уже в наше время, визит любого японского министра в храм Ясукуни неизменно сопровождается политическим скандалом, старательно раздуваемым возмущенной общественностью Запада и сопровождаемым официальными протестами со стороны так называемых стран демократии
Была и еще одна причина, по которой адмирал Ониши не питал никаких иллюзий по поводу предстоящего судилища. Ему, как потомственному самураю, было известно знаменитое высказывание полководца Кусуноки Масасигэ, жившего в XIV веке:
Неправда не пересилит правду,
Правде не победить закона;
Закон не пересилит власти;
Власти не победить Небес.
Если уж это было справедливо по отношению к самому военному сословию Японии, то чего ожидать от чужеземных врагов, лишенных благородства воинской этики?
Иноземцам не победить воинственных духов ками − покровителей Японии, в этом адмирал не сомневался. И хотя ту войну самураи проиграли, однако они сделали всё, что было в их силах, и честно выполнили свой воинский долг. Это подтверждает и предсмертное стихотворение Ониси Такидзиро:
Омыта и ясна,
Теперь луна сияет.
Гнев бури миновал.
Теперь все сделано,
И я могу уснуть
На миллионы лет.
Остается добавить, что именно следование нормам Бусидо, выработанным самураями за тысячи лет, и позволило Ониши Такидзиро не только успешно противостоять беспринципным врагам и создавать им невиданные прежде проблемы, но и оставить их без должной сатисфакции. И теперь он действительно может спокойно спать миллионы лет − потому что ни на йоту не поступился своей самурайской честью. Ну а как будут в глазах потомков оправдываться его бывшие враги, которые, несмотря на колоссальное военное превосходство, так и не смогли сломить самурайский дух его древней страны − это не его проблемы.
Ониши Такидзиро прожил всего 54 года, из которых 37 отдал Военно-морскому флоту Японии, и прошел путь самурая до конца. Его дух вернулся в храм Ясукуни в качестве воинственного божества, покровителя Японии, и таковым он останется и ныне, и присно, и во веки веков. Банзай!