Just One Memories
Человек дождя? Кто ты? Ведь, если посудить - каждый раз, когда она приезжала в аэропорт, каждый раз, когда она шла по трапу к самолету, за окном шел дождь. А если учесть, что ее самолеты всегда были связаны всего с пятеркой людей, поиски того самого человека вроде как упрощались.
И каждый раз, сокращая это расстояние, она продолжала искать человека дождя. Она просто верила, что однажды это случится.
Эта история началась тоже дождем. И сколько бы не прошло времени, он оставался неотъемлемым спутником, который сопровождал ее всюду, куда бы она не направлялась - если ее путь лежал к тем, кто стал ее дыханием, смыслом, музыкой.
Мюнхен был пасмурным, но небо не плакало. Вокруг сновали люди, одни спешили, угрюмо глядя под ноги, вторые - улыбались, смеялись, прогуливались. Или просто ели в небольших кафешках на Хауптбанхофе. Очень, очень много иностранцев, подумала она, пытаясь затеряться в толпе в своих попытках найти не только обменник, но и свой поезд, автобус, что угодно. Нужно было еще добраться до гостиницы. Но чуть ли не впервые чужая заграница не пугала. Город был очень и очень приветливым.
К вечеру опустилась самая настоящая жара, и солнце, которое плавно уходило на свой покой, как бы намекало, что балует своими лучами в последний раз - за все ее короткое пребывание, конечно же. А она продолжала искать и думать, кто же все-таки человек дождя. Чего греха таить - она за этим дождем и поехала.
Есть что-то неуловимо важное в том, чтобы сидеть в номере дорогого бизнес-отеля в кожаном кресле с бокалом колы, смотреть с высоты второго этажа на темный сонный город и думать о том, что они все, вместе с ней, снова и снова под одним небом и дышат одним воздухом. И у обеих сторон завтра очень важный день. И что стоило бы лечь спать пораньше. Но что-то не давало этого сделать. Будто стоит уснуть и вся магия чужого города разрушится. Она все еще не верила, что она в Мюнхене - это все уже казалось сном.
Утро началось с будильника, с тихого перебора по клавишам, который, кажется, писался для ESP, если верить интернету. Шторы поддались тихим шорохом, пуская в комнату...свет? Она улыбнулась и прижалась лбом к стеклу. На улице вовсю шел дождь.
"Здравствуй, человек дождя. Сегодня мы снова увидимся".
Их, всех, разделяли каких-то семь часов. Семь часов бесконечного дождливого ожидания. И от этой мысли сердце трепетало почти вспугнутой птицей. Одно дело просто их видеть, другое - прикоснуться. Это как доказать самой себе, что все это время это был не сон. Но даже в эту реальность еще нужно будет поверить.
В ее жизни зонтам места не было - какая разница, укладывала ты полчаса волосы перед зеркалом или нет. На улице шел дождь. До клуба - пятнадцать минут прогулочным шагом. И - ками-сама - какая к черту была разница, если она шла на встречу со своим человеком дождя. Его просто нужно было найти. И возможно он там был не один. А с момента последней встречи прошло чуть больше трех месяцев, совсем чуть-чуть. И с тем же так много.
Клуб спрятался надежно. И если бы не молодежные стайки в черном (как просто по завету Догматического Бога) с очень емкими надписями на спинах, блуждать по стройкам можно было бы бесконечно. Говорят, что раньше там было много-много клубов. А теперь все сносят. И только TonHalle пока остался стоять. Эдакий символ несломленной свободы. Ну и кому бунтовать, как не детям великого рока. Да-да, во всех смыслах этого слова. А вот сам клуб, то ли вопреки, то ли контраста ради, оказался ярко, почти вырвиглазно рыжим.
Дождь не усиливался, но и не спешил прекращаться. Ран опаздывала. Фанаты сбивались в кучки, общаясь между собой. В который раз ей стало страшно и неуютно - от того, что все эти люди взволнованы предстоящей радостью и могут этим поделиться друг с другом. А она, как обычно, свое волнение хранила где-то очень глубоко в себе, будто боялась спугнуть что-то очень ценное.
Новое осознание: что они даже не под одним небом, почти под одной крышей накрыло новой волной...почти паники... Так бывает, вот ты уже дошел до финальной точки, но хочешь развернуться и сбежать, признать свое поражение, считая, что лучше так, чем сделать важный, финальный шаг. Ведь за этим всем столько стоит всяких "а если". И именно они сбивают с толку и заставляют пугаться.
И если бы не вовремя подоспевшая Ран, ее саму явно пришлось бы искать где-то в парках Мюнхена и уговаривать вернуться. В этот раз все серьезней. Ближе, чем они будут, они вряд ли смогут когда-то быть. И именно это добавляло нешуточного градуса в волнении.
Номер "124" на руке по VIP-билетам, номерное расположение в очереди совершенно не радовало, но сейчас думалось только о встрече - как оно будет на концерте...да даже если возле техников, черт с ним. Лишь бы ощутить тепло пяти пар рук.
Время тянется медленно, подобно старой жвачке, которую с первого раза разжевать просто невозможно. И вместе с тем каждая отдельная минута утекает как песок сквозь пальцы. Они, обе, с Ран сидят под навесом, облокотившись на стенку клуба, пьют, едят, болтают. Из динамика телефона льется та самая музыка, которая скоро заиграет вживую. И все равно нет осознания. Оно пока еще не полноценное. И лучше пока позволить себе не думать о том, что все реально. В конце концов дождь бывает и во снах.
17:00. Знаете, вот чудеса случаются даже в те моменты, когда кажется, что все уже предрешено. Время ожидания было тяжелым, вокруг происходило много непонятного (еще бы, ведь все вокруг говорили, в большей степени, на немецком), вокруг, как черные тучи, собирались люди. И нужно иметь чуточку больше фарта, чем обычно, чтобы из сто двадцать четвертой стать десятой. Ну или просто стать поближе к лестнице, по которой запускали - мини-лестница в рай. Или в ад, в случае Догматического Бога. И теперь их отделяла друг от друга всего лишь стена клуба.
Нервозность сменялась то паникой, то радостью, то равнодушием. Губы то и дело шептали все заготовленные заранее слова и фразы, а руки сжимали хендмейдного котенка, который должен был оказаться в руках своего нового будущего владельца.
"Это первый подарок, в котором я буду уверенна, что ты его получил". Котенок для Котенка.
И легче становилось только от того, что ее поддерживала Ран, а она поддерживала в ответ. А еще девчонка, из Венгрии - и это ее первый концерт, и первая вот такая встреча с кумиром, ичибаном, и она сильно волновалась. И что оставалось, как не говорить ей, что она умница, и что у нее все получится. Лишь бы о себе не думать. И не думать о тех глазах, которые так хотелось увидеть совсем близко.
Время, которое тянулось, как жвачка и просыпалось, как песок. По две секунды на каждого из пятерых. Пять секунд подняться по лестнице. Секунда, чтобы вдохнуть и...
Она подняла глаза, робко улыбаясь. Она, кажется, даже что-то сказала. Но мир как-то разом перестал существовать. Были только эти черные глаза, эти бесконечно теплые и ухоженные руки и бесконечно умилительные реакции на маленький подарок. И она даже смогла сказать то, что планировала, и в ответ получить еще одну улыбку. Ну здравствуй. Спасибо тебе.
А время так неумолимо, что приходится двигаться дальше. Человек в Маске стеснителен. Он пожимает руку двумя руками и опускает взгляд, только махнув приветственной козой на тихое "We Rock". Это самая неожиданная реакция, и это ее, наверно, немного расслабляет. Догматический Бог мрачен. Он не хочет говорить. Он или уставший, или сердитый. Руку пожимает очень вскользь и явно жаждет, чтобы это все побыстрее закончилось. И сразу за этим мраком необъятное Солнышко. От одного только взгляда на душе становится как-то на порядок легче. И она даже может задать вопрос, с которым пришла: кто, ну кто же, человек дождя? кого она так давно искала?
Солнышко слушает серьезно, а потом хохочет. Ответить не успевает - ее сдвигают в сторону, но она еще успевает выхватить полуповорот корпуса и взгляд - взгляд Солнышка в сторону...в сторону троих, да. Но она позволит себе считать, что она не ошибалась. Прекрасный, немного фарфоровый, вызывающий ощущение того, что прикасаться надо осторожно, чтобы не разбить, Бегущий по струнам просто кивает, толком не слушая, и от того, поймав поздравление с Днем Рождения, теряется, зачастив "спасибо" на японском. Этим все и заканчивается - эти десять секунд были невообразимо длинными и столь же невообразимо короткими. И очень сложно описать, что происходит в душе. Там штиль. И там нет никакого понимания. Это все еще сон. Во снах тоже идут дожди.
Два с половиной часа ожидания выматывают. Но все это стоит того, чтобы дождаться, чтобы увидеть - пусть теперь но отдалении, но не менее близко. Пусть не прикоснуться, но пропустить в себя то, ради чего. И с момента, как гаснет свет и звучит Nihil, мир перестает существовать второй раз.
Она помнит, как первые две встречи стояла и завороженно смотрела. И она знает, что невозможно оставаться безучастной, когда стоишь так близко. Толпа похожа на шторм, и эти волны двигаются единым ритмом, сметая все на своем пути. Толпа, которая поет все песни, одну за другой, толпа, которая идет за теми, кто ее ведет. И Догматический Бог остается доволен. Он даже начинает улыбаться.
Dogma... Ominous...Undying...
Deux
Когда звучат первые ноты, ей кажется, что земля уходит из-под ног. С нее все началось. Ей так хотелось ее услышать. Снова и снова погрузиться в эту тьму, пропустить ее через себя, позволить выйти вместе с собственной болью. И благодаря - вспомнить, как это дышать, как это жить. И, только сейчас, она начинает понимать, что это не сон.
Быстрое сменяется еще более быстрым, агрессивное еще более агрессивным.
И когда Догматический Бог вместе с лампадой опускается на колени, это заставляет внутри себя рыдать, хотя на ресницах едва-едва вскипают слезы. Невозможно оставаться безучастной.
Это все, в который раз, похоже на исповедь, на катарсис, на очищение. Это твой храм, который воздвигли эти пятеро, построив стены из нот и слов. И в который раз она понимает - все было не зря. Каждый шаг по ее личным тринадцати ступеням был сделан не зря. И это все далеко не предел.
И когда Котенок (Кошак, Мистер Кот) шагает на тумбу перед ограждением, от этой невозможной близости и этого бесконечного энергетического взаимодействия с толпой, просто подкашиваются ноги. И если бы не Ран, она бы точно сточилась на пол, ныряя в толпу. Слишком близко, преступно близко. И именно этот фактор потом станет решающим.
Почему ожидание всегда сложнее и длиннее события? Когда играет Tomorrow Never Dies она понимает, что не хочет, совершенно не хочет, чтобы это заканчивалось. Она просто не готова вот так вот взять и отпустить, пусть до сентября, но отпустить. Последним аккордом, жестом становится пойманная бутылка воды, бутылка самого Догматического Бога, тут же распитая в узком кругу. А потом...потом просто включают свет.
Толпа медленно расходится - кто в гардероб, кто за товарами, кто по домам. Ноги совершенно не держат. И вот теперь, вдохнув свежего, ночного, пропитанного дождем воздуха, она понимает, что все, что она может, это прикрыть ладонью рот и рыдать взахлеб. И в течении долгих сорока минут ни одни объятия не могут ее успокоить. А люди все идут и идут мимо. А ей так хочется вернуться. Хотя бы еще на минутку. В то, что всегда, от первого раза и до сейчас, казалось сном. И первые слезы стихают, когда она выхватывает объектив камеры, направленный на нее. Кажется,это для документального фильма? О-ками-сама...
Вы знаете, что чудеса случаются, даже когда уже кажется, ничего не может произойти. Интервью для диска? Да, конечно. Кто любимый музыкант? Конечно, Человек Дождя. Что-то им сказать? Спасибо, правда спасибо. Хотя бы за то, что снова хочется жить. И когда ей говорят спасибо, и девочка с микрофоном отходит, она выхватывает взглядом бейдж. Айя Такашима? Правда? Ну надо же.
Этот мир полон чудес. И нет, это не сон.
Ран провожает ее до улицы, по которой она должна пойти вверх, а там - пятнадцать минут пешком и отель. А с неба льет дождь. И пока она идет, под тусклым светом уличных ламп и раскидистыми кронами деревьев, она снова плачет. Потому что, отпустив на концерте все, что болело, теперь нужно принять все, что она получила. Она нашла ответ на свой вопрос - и уже от этого стало легче. А еще тепло рук...
И номер отеля кажется таким огромным и пустым, что просто хочется выйти на улицу и просидеть там до рассвета. И как бы там ни было, она знает, что то чувство, которое снова и снова клубится в ее душе - это любовь. Ко всем пятерым, за то, что раскрашивают ее жизнь красками. И за то, что через три месяца они снова встретятся. И все, что с ней происходит - стоит того.
И она уже скучает.
Мюнхен на утро провожал ливнем. Но слез не было. Она уже знала, кто - Человек Дождя. И она знала, что эта встреча была далеко не последней.
Чудеса случаются даже тогда, когда кажется, что ничего уже волшебного быть просто не может.